- Результаты выборов
- Почему ЛДПР?
21 сентября президент Борис Ельцин подписал указ №1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», в котором заявлялось о роспуске Верховного Совета Российской Федерации, ликвидации системы Советов и созыве Государственной Думы. Этот документ вызвал бурное недовольство со стороны руководства Верховного Совета и части народных депутатов во главе с Русланом Хасбулатовым и Александром Руцким, так как являлся нарушением действующей Конституции.
В ответ на этот документ Съезд народных депутатов вынес решение о прекращении президентских полномочий Ельцина. Так противостояние вошло в острую фазу, переросшую 3-4 октября 1993 года в вооруженное кровопролитное столкновение в центре Москвы. На улицы в поддержку Ельцина вышли тысячи простых граждан, и народные депутаты во главе с Русланом Хасбулатовым и Александром Руцким потерпели поражение. 12 декабря, помимо выборов в Государственную Думу, состоялось всенародное голосование по Конституции России, в ходе которого за принятие новой Конституции проголосовали 58% участников референдума.
Результаты выборов, транслировавшихся по телевидению в прямом эфире в ночь с 12 на 13 декабря в передаче «Встреча Нового политического года», оказались огромной неожиданностью для всех собравшихся. Именно тогда писателем Юрием Корякиным была произнесена фраза, ставшая главным мемом того времени: «Россия, одумайся, ты одурела!»
Что же произошло? Впервые в России выборы проходили по смешанной мажоритарно-пропорциональной избирательной системе. Места в Думе (450 мест) распределялись равномерно. Половина депутатов избиралась по партийным спискам по единому общефедеральному избирательному округу пропорционально количеству голосов, поданных за списки. Для допуска к распределению мандатов избирательному объединению требовалось получить более 5% голосов (от числа действительных бюллетеней). Другая половина депутатов избиралась по одномандатным избирательным округам по мажоритарной системе относительного большинства.
За месяц до выборов «Выбор России» опубликовал в газете «Пресса и бизнес» прогноз результатов выборов (А.А. Собянина и В.Г. Суховольского), который был основан на опросах, проведенных фракцией, и открытых данных опросов ВЦИОМа. В трех описываемых сценариях (нормальном, оптимистичном и пессимистичном) ЛДПР стабильно занимала шестое место.
Но за неделю до выборов ситуация резко изменилась. Стали известны данные опросов ВЦИОМа. Вот как вспоминал об этом Егор Гайдар в книге «Дни поражений и побед»:
«Последняя неделя перед демократическими выборами 1993 года приносит очень тревожные результаты. По данным опросов ВЦИОМа, уровень поддержки Жириновского быстро идет вверх, он практически сравнялся с поддержкой “Выбора России”. Если такая тенденция продолжится, ЛДПР может набрать больше голосов, чем мы. Анализ, который постоянно осуществляет мой советник Леонид Гозман, подтверждает те же неприятные перемены. Особенно нелепо в этой ситуации то, что, в соответствии с законодательством, опросы не подлежат открытой публикации. Значительная часть демократических избирателей по-прежнему уверена, что победа “Выбора России” гарантирована и можно не особенно озабочивать себя участием в голосовании».
В историю эти выборы вошли под знаком ярко выраженной победы ЛДПР и поражения демократических сил. Но это резюме некорректно. Стоит только взглянуть на финальное распределение депутатов в Думе, чтобы понять, что по количеству мест в парламенте фракция «Выбор России» все-таки победила — по одномандатным избирательным округам в Думу прошло большое количество депутатов от фракции (или депутатов, впоследствии примкнувших к ней).
Распределение мест по спискам:
1. Либерально-демократическая партия России (ЛДПР) — 22.92% (59 мест)
2. Выбор России — 15.51% (40 мест)
3. Коммунистическая партия РФ (КПРФ) — 12.40% (32 места)
4. Политическое движение «Женщины России» — 8.13% (21 место)
5. Аграрная партия России (АПР) — 7.99% (21 место)
6. Блок: Явлинский — Болдырев — Лукин — 7.86% (20 мест)
7. Партия Российского единства и согласия (ПРЕС) — 6.73% (18 мест)
8. Демократическая партия России (ДПР) — 5.52% (14 мест)
Распределение мест по одномандатным округам:
1. «Выбор России» — 24 места
2. Аграрная партия — 16 мест
3. КПРФ — 10 мест
4. ЛДПР — 5 мест
5. Блок «Явлинский — Болдырев — Лукин» — 7 мест
6. ПРЕС — 4 места
7. «Женщины России» — 2 места
Остальные блоки и партии не преодолели 5% барьера по спискам, но провели депутатов по одномандатным округам: «Гражданский Союз» — 10 кандидатов, РДДР — 5, блок «Достоинство и милосердие» — 3, блок «Будущее России — новые имена» — 2, и один депутат был избран от «Кедра».
По итогам в состав фракции «Выбор России» вошло 76 депутатов, в НРП (Новая региональная политика) — 65, а в ЛДПР — 63. И до начала 1995 года фракция «Выбор России» оставалась крупнейшей в Госдуме.
Из воспоминаний Егора Гайдара:
«14 декабря. Опубликованы результаты выборов. Наш блок сможет сформировать крупнейшую фракцию в Государственной Думе общим числом 75 человек. Следующей по численности будет фракция ЛДПР – 59 депутатов. Два демократических блока наряду с “Выбором России” прошли в Думу, это ПРЕС и “ЯБЛоко”. У каждого из них будет фракция чуть меньше 30 человек. В целом получаем разделенную Думу. Соотношение сил между коммунистами и демократами чуть лучше, чем было на Съезде народных депутатов. Ничего страшного вроде бы не произошло. И все же огромный разрыв между ожиданиями, порожденными апрельским референдумом, и реальностью воспринимается как поражение демократов».
То, как члены блока «Выбор России» спустя годы оценивают феномен популярности Жириновского, читайте здесь.
До сих пор мнения представителей демократических движений о том, почему по спискам выиграла партия ЛДПР, расходятся — свидетельствует ли такой исход о протестном голосовании или, наоборот, говорит об единственных в своем роде выборах в России, когда люди голосовали «сердцем» и еще не было смысла голосовать против кого-то? Кто-то сетует на провал пиара демократов и политическую безответственность избирателей, кто-то считает, что этими выборами надо гордиться, потому что они были не фальсифицированы. Консенсуса в отношении этих выборов и их результатов нет до сих пор.
Мы собрали наиболее яркие выдержки из интервью Артема Амелина с членами фракции «Выбор России», которые вспоминают о результатах выборов в Думу первого созыва много лет спустя. (Интервью были опубликованы в 2016-2017 годах на сайте http://rapsinews.ru)
Алла Гербер:
Я не думаю, что это было протестное голосование. Мне кажется, что та ситуация была аналогична голосованию «за» Трампа в США. Потому, что Жириновский много чего наобещал, он буквально расшвыривался несбыточными обещаниями. Ну, все же до сих пор помнят: «Каждой бабе по мужику, а мужику – по бутылке водки». И: «Мы омоем сапоги в Индийском океане». Жириновский выстраивал всю свою риторику на этом примитивном, доступном слишком широкому кругу избирателей уровне. Надо еще отметить, что, наверное, люди в стране истосковались по какому-то «народному» депутату, вот он и слепил себе имидж именно такого «своего», «народного», «рубаха парень» депутата на потребу публике.
Однако ЛДПР хоть и выиграла выборы по спискам, но по совокупности списка и одномандатников самой крупной фракцией стал «Выбор России». Кроме того, важно понимать, что за «Выбор России» проголосовала только та часть избирателей, которая была прогрессивна, которая верила в свободную и либеральную Россию. Их, как мы поняли, было не так уж много.
Конечно, вспоминая ту предвыборную компанию, я уверена, что у либералов было все плохо с пропагандой своих идей, что мы не разъясняли что за реформы, зачем, что потом и так далее. Я всегда говорила: «Егор, людям на пальцах надо объяснять, что мы делаем». Тем более, что тогда у нас еще была возможность часто выступать в СМИ. Но этого не делалось.
Геннадий Бурбулис:
Я расскажу одну историю, она Вам может понравиться. Я баллотировался по родному округу, где мой родной город, Первоуральск, и десятки заводских, пролетарских городов. Однажды мне по графику в восемь утра нужно было быть в одном из районов – встреча с бригадой механизаторов. Меня до этого предупреждали: «Ты просто не понимаешь. Ельцин, Чубайс – первые виновники тех испытаний, которые люди в глубинках по всей стране переживают. Кто же тебя сможет выбрать после такой политической и человеческой нагрузки?» И вот, бригада механизаторов, восемь утра. Мы разговариваем, проходит сорок минут, бригадир начинает волноваться, затем – еще вопросы. Потом он говорит: «Ну все. Мы видим, что ты мужик нормальный, все, что наговаривают, нас не волнует, мы за тебя проголосуем». В благодарностях я немного восторженный спросил: «А по партийным спискам вы за кого будете голосовать?». «Как за кого? За Жириновского», – ответили они. Я им говорю: «как же так, мы же совсем разные, антиподы». А они ответили: «Все, больше не спрашивай. Мы тебя видели, слышали, ты нас убедил, мы будем за тебя голосовать. А по партиям мы за нашего Жириновского».
Вот такой чисто человеческий был ответ. Он обладал талантом и умением с людьми общаться, много обещать, красиво критиковать, эксплуатировал вот эту наивность и политическую безответственность избирателей. Он человек одаренный, талантливый, у него есть чувство аудитории, ситуации, он умеет без каких-либо оглядок формулировать резкие оценки прошлому и настоящему, безо всякой осторожности обещать все, что людям хочется услышать. Вот это и сыграло основную роль.
Валентин Татарчук:
Это не было протестным голосованием. Тогда еще не было никого, против кого можно было бы протестовать. Первые выборы в парламент были первыми по-настоящему демократическими, будем говорить так. Потому что выборы в Верховный Совет тоже, знаете ли, были выборами сомнительными. Так что у народа еще не было смысла голосовать против кого-то. Я бы сказал, что привлекла болтовня Жириновского: «Мужику по бутылке водки, бабе по мужику». Это простой народ привлекло. И они пошли отдавать голоса за него. Это первые выборы, которые, действительно, народ определял. Раньше была одна партия. Теперь их было много, и народ пошел за болтунов, которых не видел до этого. Обещал, конечно, черт знает что. И называлась партия «либерально-демократическая». Это ж надо было дурь такую соорудить.
Евгений Сидоров:
Мы тогда с Чубайсом и Корякиным поехали на телевидение, где Корякин закричал: «Россия, ты одурела!» Мы ждали результаты и планировали произнести триумфальные речи. Почему же эта партия стала первой по спискам, не знаю, честно говоря. Думаю, что ЛДПР – это был такой русский балаган. «Выбор России», Гайдар, правительство Ельцина – они не могли никогда объяснить, чего хотят. В этом была большая проблема. Они не могли говорить с большими массами людей. Ельцин мог, а вот правительство наше – нет.
Степан Сулакшин:
Юрий Корякин, к сожалению, уже ушедший, тогда громко заявил: «Россия, ты одурела». Причина очевидна: ЛДПР была рождена, как подставная партия по формуле оппозиции в недрах КПСС и КГБ. Ее инфраструктура по стране была очень мощной и в том числе денежной. Сам Жириновский большой вклад внёс своим талантом публичного политика, яркого оратора, нетрадиционного, совершенно беззастенчивого деятеля. Но вот эта система, силовая и остаточная, КПССная, сработала очень мощно. Сети военнослужащих, сети ветеранов в спецслужбах, силовых структурах – они все работали на ЛДПР, на Жириновского. В последствии неоднократно участники той кампании в пользу Жириновского рассказывали, как к ним приходили приказы и как они участвовали в этой затее. ЛДПР и Жириновский служат на этом поприще до сих пор, причем, создав уже достаточно значительные финансовые возможности. Но задание он получает по-прежнему от силовых структур, из администрации президента и тщательно выполняет эти задания.
С другой стороны, значительным фактором, видимо, была абсолютная политическая безграмотность, неготовность и отсутствие выборной традиции российского населения. Разобраться в том, кто говорит правду, а кто играет роли, люди не могли.
Георгий Орланов:
Для меня эта победа не была удивительной. Я много в своей жизни работал в низовых структурах (завод, армия) и просто физически ощущал, как могут разные и многочисленные раздраженные группы в «низах» реагировать на яркие лозунги, которые звучали в речах представителей этой партии. На мой взгляд, именно ЛДПР со своим лидером была, и остается в определенной степени, более адекватна мироощущению значительной части населения. Кроме того, некоторые влиятельные силы подыгрывали ЛДПР, не без оснований рассчитывая на подконтрольность этой политической силы. Эта подконтрольность проявлялась при решающих голосованиях.
Виктор Зеленкин:
В тот момент это не было протестным голосованием. В тот момент можно было голосовать только против коммунистов. Настоящей оппозицией были коммунисты. Это позже появился протест, а тогда нет.
Это же популист был, никто ничего не понимал. Он обещал каждой женщине по мужику, а мужику — по бутылке водки. Почему бы и нет. Никто никогда такого не говорил, а тут вдруг такое льется в уши и все понятно. В отличие от демократов, которые сложными фразами что-то объясняли. Мне кажется, в первые годы за Жириновского голосовали от души. Потом, когда поняли кто он, тогда на зло, чтобы власть позлить.
Юлий Нисневич:
Власть вызывала раздражение. И это было протестное голосование. Народ был не за партию ЛДПР, а против той власти, которая существовала на тот момент. ЛДПР, как одиозный противник власти, конечно, привлекала внимание. Поэтому по спискам она и выиграла. Это абсолютно протестное голосование.
А вот конкретное общение с избирателем на уровне как, чего и где — уже другой вопрос. Здесь они не на коне. Есть Жириновский, а дальше за ним, грубо говоря, ничего не стоит. А второе — это было классическим примером восстания советских масс. В этом определенную роль сыграло и поведение президента. Если бы он поддерживал выборы и говорил, что будет опираться на Думу, может быть было бы все по-другому. Но история, как вы понимаете, не терпит сослагательного наклонения.
Борис Золотухин:
Участие ЛДПР в дальнейших выборах подтвердило тот общеизвестный факт, что популизм всегда находит поддержку у какой-то части избирателей.
Ольга Застрожная:
Я думаю, что тогда ситуация состояла в следующем. Первый порыв начала 90-х состоял в низвержении коммунистического строя, действительно, народ был един, «коммуняк» страшно не любили. Ну, свергли, ладно, а быстрых перемен-то не произошло. Их и не могло произойти, но ожидания в обществе, очевидно, были таковы, что как только мы с этим справимся, вот прямо рай на земле и наступит. А ничего подобного: сложная экономическая ситуация, низкие цены нефть, денег нет, цены растут. Естественно, это вызывало чисто бытовое недовольство. Конечно, Жириновский со своими дико популистскими лозунгами о том, что он всем все даст, завоевал симпатии. Надо сказать, что он очень умно поступил, поскольку вот уже сколько лет на этих простейших лозунгах и популизме живет и процветает.
Марк Фейгин:
Конечно, это было неожиданно. Знаменитая фраза покойного Карякина сразу после выборов: «Россия, ты одурела!», — в общем отражает отношение к исходу этого голосования, которое стало очевидным только в день выборов. Это удивление было вызвано тем, что не было никакой социологии. С социологической наукой у нас беда в России, но в те годы вообще не было каких-то прогнозных лабораторий, структур, которые могли бы предвосхитить, предсказать такой результат. И, может быть, если бы по ходу дела было очевидно, что такое возможно, то акценты в кампаниях конкурентов были бы расставлены иначе. Потому что, по существу, Жириновский взял на себя функцию имперской и популистской риторики. Ведь это, действительно, была абсолютно популистская риторика. Тем более, на фоне событий октября 1993 года очень легко было на этой популистской ноте вести предвыборную кампанию. Там были такие заявления: «Каждой женщине по мужику, мужику – по бутылке водки». Популизм ЛДПР также заключался в том, что они поддержали Конституцию, которую сегодня активно критикуют.
Потом, наверное, был какой-то момент, связанный с самим Жириновским, некоторые особенности его личности попали очень сильно в настроение общества. Это был некоторый вызов тому, что происходило, вызов со стороны большой части недовольных тем, что официально ситуация была предельно неблагоприятная. Тогда только отжили последний период, завершающий СССР, потом была резкая, быстрая реформа экономики. Люди очень болезненно реагировали на все это. Нужно было эту реакцию, это отношение к этим реформам хоть как-то выказать, и они это сделали. Но это не было критично, потому что отношение к Думе после выборов оказалось не в пользу политических сил, структур, которые выступали против реформ.
Александр Осовцов:
У меня здесь нет каких-то принципиально новых версий по сравнению с теми, которые звучали уже тогда и периодически звучат сейчас, когда кто-то обращается к этому феномену. Эффект новизны, во-первых. Во-вторых, и, по-видимому, в-главных, Жириновский тогда впервые, пожалуй, именно на выборах выступил ультрарадикально с национал-патриотических позиций, которые в значительной мере восторжествовали в 2000-2001. Не то, что восторжествовали, а буйствуют сейчас. На самом деле, если взять содержание, смысл того, что говорил Жириновский в 1993, то его победа и война, которая началась в 1994, это вполне в смысловом отношении связанные вещи. Я, конечно, далек от того, чтобы утверждать, что, начиная войну с Чечней, Ельцин пытался сделать шаг в сторону Индийского океана, чтобы помыть там сапоги, как это на выборах предлагал Жириновский. К Индийскому океану он не рвался, но помыть сапоги он как раз хотел где-нибудь. Поэтому это был закономерный, просто не предсказанный почти никем феномен. Это была реакция значительной части России на то, что август 1991 года привел не только к тому, чего хотело большинство, но и к тому, что значительная часть, вероятнее всего, и большинство того большинства вовсе не хотело, потому что перемен хотели все, но очень разных. Как теперь уже совершенно ясно, крушения империи хотел мало кто.
Лев Пономарев:
Я бы так сказал, это доказательство того, что выборы в 1993 году были неподдельными. Этим можно гордиться. Несмотря на то, что Ельцин применил силу для разгона парламента, выборы состоялись, вот это, по-моему, главное в истории России, потому что все говорят о расстреле Белого дома. Конечно, это был неуклюжий жест Ельцина, стрелять не надо было, но то, что это был военный мятеж – установленный факт. Я был на стороне Ельцина и призывал людей выходить на улицы, чтобы поддержать президента. Но я также был свидетелем того, как Ельцина все предали. Очень много людей предали Ельцина.
Валентин Леднев:
ЛДПР получила очень широкие возможности для агитации. Она была у них очень агрессивная, направленная против всех и только «за» народ. Плюс к этому, они очень правильно распределили имеющиеся у них финансы, а также правильно распределили агитационный удар. Кроме того, ЛДПР образовалась по решению политбюро ЦК КПСС в, кажется, 1988 году. А «Выбор России» - в 1993 году. Какие могли быть у «Выбора России» организации в регионах? Их почти не было, а у ЛДПР – повсеместно.
Григорий Томчин:
Да, это было протестное голосование. Но он, кстати, набрал столько, сколько должен был, а мы – недобрали еще процентов 15. И он принес довольно большую пользу: он весь буйный электорат увел с улицы, и дал им отдушину в парламенте. Поэтому Россия должна быть благодарна ему за это.
Алексей Александров:
Дело в том, что ЛДПР была первой партией, альтернативной КПСС. Она появилась еще до Госдумы, в конце 80-х годов прошлого века. Ее сделали, в том числе, смелые и яркие выступления Жириновского, человека незаурядного. Конечно, у него сегодня есть выступления и слова, которые маститому и опытному политику не стоило бы говорить, но то, что это очень умный и образованный человек – факт. У него, кстати, есть очень интересные выступления. Если бы он еще был менее эмоционален и без заносов…
Александр Аулов:
Я думаю, что это и харизматичность лидера, и протестные настроения, и инерционный след, отвечающий потребностям некоторых избирателей. При этом, заметьте, отвечает до сих пор. Уже нет многих, с кем он работал, с кем конкурировал: политиков, олигархов, премьеров, министров… А он – есть.
Борис Титенко:
Я не считаю, что это было протестное голосование. Просто Жириновский оказался единственным в то время человеком, кто с людьми разговаривал, общался с населением. Сегодня он расскажет, как салат готовить, завтра — как выборы проводить. В Советском Союзе такого еще не было, когда политик может общаться с избирателями на бытовом уровне. Это подкупало, привлекало к нему людей, не слишком сведущих в политических процессах.
Александр Минжуренко:
Да, я уверен, что это было протестное голосование. Но не стоит обольщаться, так как это был довольно примитивный протест. Но, так или иначе, да, Жириновский нашел отклик у довольно существенной части населения за счет своей бестактности, малограмотности, безобразного поведения. Но надо отдавать себе отчет, что Жириновский, как оказалось, разговаривал и продолжает разговаривать на языке 20-25% людей России, которым он понравился тогда и нравится до сих пор.
И тут очень важный момент: весь электорат Жириновского голосовал за него самого. У его партии почти не было достойных или вообще хоть каких-нибудь кандидатов по одномандатным округам, которые бы они выиграли. Поэтому, прошел и выиграл только списочный состав. И это стало, повторюсь, протестным голосованием, но очень примитивным протестом не широкой политики, а низов с низкой политической культурой, которых англичане и американцы очень точно называют «Underclass».
Виктор Похмелкин:
Конечно, это было протестное голосование. Понимаете, тогда ведь столкнулись две волны. С одной стороны, крайнее недовольство коммунистическим режимом, все понятно было. А с другой стороны, уже было недовольство и реформами начавшимися, потому что, конечно, они имели серьезные побочные негативные последствия. Кроме того, очень сильно повлияла история с тем, как разрешился кризис октябрьский 93-го года. Именно «как». По закону пропаганды ведь запоминается последнее. Вот и запомнился людям расстрел парламента, а не то, что эти парламентарии ставили палки в колеса развития страны, создавали фактически бандформирования.
…
В этих условиях все это легло на телешоу Жириновского, который вещал и говорил все, что нравится людям. И тут все сошлось: с одной стороны, Жириновский начал формировать свой электорат, вот этих маргиналов, так сказать, люмпенов, людей не очень далеких, но желающих быстрое решение, а с другой стороны – накопился протест. Куда его было вынести? Протест и против коммунистов, и против демократов. А тут третья сила, вот она – ЛДПР, голоса ушли сюда.
При этом, победа была не абсолютной. В крупных регионах выиграл «Выбор России», я хочу напомнить. Не говоря о том, что «Выбор России» в результате стал самой крупной фракцией – одномандатников больше всего было у «Выбора России». Так что, собственно говоря, победы-то никакой там не было.
Аркадий Мурашев:
Да, я думаю, что это было протестное голосование. С 1991 года коммунисты много потеряли, чтобы протест направлять через них. За это время над ней прошел не очень удачный суд, принесший больше вреда, чем пользы нам, демократам. Потом был октябрь 1993 года, это было неожиданно и сильно раскололо даже демократов. Затем, как мне кажется, у людей возник некий вакуум – если ты, президент, назначил выборы в новые органы законодательной власти, то хотя бы намекни, за кого голосовать-то? А со стороны Ельцина ничего не прозвучало. Наши же граждане, очень падки на пропаганду, им очень важно слово начальства. Это, кстати, мы красочно наблюдаем сегодня. Так вот, если бы глава государства сказал, мол, я поддерживаю тех-то, то вопрос отпал. Как это было, когда Путин призвал голосовать за Единство (которое только вчера образовалось), но оно набрало большинство голосов исключительно потому, что Путин на них пальцем показал. А если Борис Ельцин ничего не говорит, и вообще дает понять, что ему все равно, за кого вы, граждане будете голосовать, то, граждане делают вывод: и нам все равно, получите ЛДПР в парламенте, посмеемся вместе.
Это была полная неожиданность. Этого не показывали ни рейтинги, ни опросы. Это было, как обухом по голове. Хуже того, это на многие-многие годы вперед определило политический вектор.
Алла Амелина:
Многие, наверное, помнят ту телевизионную программу — «Политический Новый год». Результаты голосования транслировались в прямом эфире, и по мере появления новых цифр настроение в студии просто осязаемо падало, это чувствовалось даже по другую сторону экрана. Стремительно набирали проценты ЛДПР и КПРФ. Ожидаемой сокрушительной победы «Выбора России» не случилось. И в массовом сознании быстро и прочно укоренился миф об абсолютном проигрыше демократов. Под этим мифом оказался погребенным реальный результат гайдаровского блока, который сформировал в первой Госдуме самую крупную фракцию.
Такой результат был получен за счет так называемых «одномандатников» — депутатов, выигравших выборы в округах, а не по партийному списку. Таковых у «Выбора России» оказалось больше всех — 38. В подавляющем большинстве это были действительно убежденные единомышленники Гайдара, составившие позже костяк партии «Демократический выбор России».
Интересный анализ сделал тогда известный социолог Александр Собянин (ныне, увы, покойный). Причину второго места «Выбора России» он вполне обоснованно связал с «распылением голосов демократической части электората среди вдвое большего числа избирательных объединений, чем у консервативной части избирателей». При этом важно иметь в виду, что с блоком «ВР» вели борьбу все остальные 12 избирательных объединений, тогда как сам блок «Выбор России» оппонировал, по существу, лишь трем (КПРФ, «аграрии», ЛДПР). Эти трое четко распределили между собой «свою» часть электората: АПР боролась в основном за голоса сельских избирателей, КПРФ — за голоса оппозиционной части городского электората, а ЛДПР — за голоса избирателей, недовольных действиями как «старой», так и «новой» власти. Остальные же объединения делили между собой голоса одной и той же — демократической — части электората.
Как бы то ни было, «Выбор России» создал самую крупную фракцию в Госдуме РФ первого созыва. Но в массовом сознании укоренился миф о сокрушительном поражении.
Виктор Данилов-Данильян:
Давайте не забывать, что ЛДПР победила лишь в том смысле, что набрала наибольшее количество голосов по партийным спискам, не более того. Однако, благодаря тому, что на выборах под флагом «Выбора России» шло много тех, кто избирался по одномандатным округам, именно эта фракция — «Выбор России» — стала самой крупной в первой Госдуме.
Я соглашусь с Вами частично. Отчасти, может быть, это было и протестным голосованием. Но Жириновский тогда впервые в политической истории России развернул совершенно, абсолютно популистскую кампанию, и это подействовало на избирателя. Понимаете, протестное голосование могло быть и за коммунистов, но эта цирковая манера, какую показывал Жириновский, дала плоды. Также, подчеркиваю, надо иметь понимание, что основной избиратель ЛДПР – это не протестные люди, а те, кому нравится его клоунада.
Да и вообще, что это за либерально-демократическая партия, которая выступает против и либерализма, и демократии, и часто выдвигала и выдвигает откровенно националистические тезисы и лозунги? Абсурд полный!